— Да как ты смел назваться «сановником западных районов»?! Как ты смел так подло обмануть Цзинь Цуй-лянь?
   С этими словами Лу Да нанес Чжэну такой удар кулаком в переносицу, что сломал ему нос, и из ноздрей мясника хлынула кровь. Во рту у мясника Чжэна словно открыли торговлю приправами: тут было и кислое, и соленое, и горькое. Чжэн никак не мог высвободиться из рук Лу Да; его нож отлетел в сторону, а он все продолжал вопить:
   — Так ты еще и драться!
   — Ах, разбойник! — выругался Лу Да. — Ты еще смеешь разговаривать?
   Тут он ударил мясника в лоб, да так, что у того искры из глаз посыпались и поплыли круги всех цветов радуги — красного, зеленого, фиолетового, — словно распахнулась лавка с разноцветными шелками.
   На улице собралась большая толпа, но никто не осмеливался остановить Лу Да. Мясник не выдержал и стал просить пощады.
   — Ах ты, негодяй! — закричал Лу Да. — Если бы ты не оказался таким трусом, я, может быть, и помиловал бы тебя! Но раз уж ты запросил пощады, снисхождения тебе не будет!
   Говоря это, он ударил мясника кулаком в висок так, что у того в голове разом начали бить металлические била, медные тарелки и цимбалы, словно совершалось даосское заупокойное богослужение по всем душам умерших на суше и на воде.